А.И. Ткачев

Учащийся Каслинского

профессионального училища № 18.

Живу на линии огня…

Когда в нашем Каслинском училище был объявлен конкурс сочинений на тему «Дети военного времени: воспоминания…», я сразу же отправился в библиотеку, где провел целый день в читальном зале. Но ничего из того, что я нашел, не тронуло мою душу. Тогда я обратился за помощью к Г.А. Бродягину – выпускающему в Каслях газеты «Набат» и «Каслинский предприниматель».

На следующий день мы с Геннадием Александровичем были у женщины, пережившей в Ленинграде блокаду. Но дать интервью она воздержалась, т.к. «…про нее и так уж много писали», но дала адреса двух других женщин – участниц Великой Отечественной войны, проживающих в Каслях.

Вторая женщина рассказала мне многое, в том числе о пребывании в фашистском концлагере. Она просила, чтобы я об этом не писал.

… И вот двери мне открыла пожилая женщина. Она с удивлением смотрела на меня.

- Здравствуйте, - сказал я.

- Здравствуй, мальчик.

Она все так же вопросительно смотрела на меня. Еще бы! Ведь она видела меня в первый раз. В наше неспокойное время на моем месте мог бы оказаться кто угодно: маньяк … вор…

Надо было расположить ее к себе, и я немного слукавил:

- Я из краеведческого кружка. Нам дали задание написать рассказ на тему «Дети военного времени…».

А в ответ:

- Ой, я даже ничего сейчас не помню. Все забыла. Если только тебе к Зое Николаевне Резепиной сходить. Сейчас я оденусь и провожу тебя к ней, здесь не далеко… И вот рассказ З.Н. Резепиной:

«Когда началась война, мне было 13 лет. Что мы, блокадники Ленинграда, только не испытали! Вперед у нас не стало воды, электричества. Потом хлебушка стали выдавать по 125 граммов на сутки. Хлеб был не чистый, а какой-то «подмешанный».

Жила я с мамой и сестренкой трех с половиной лет. Бомбежки бесконечные… Сначала ходили в бомбоубежище, а потом у мамы цинга началась, ноги отнялись. Она не могла ходить в бомбоубежище, и мы с сестренкой оставались с мамой. Сестренку надо было на руках носить, а я от голода еле шевелилась.

У нас в квартире было радио, и при малейшей опасности в нем раздавался голос диктора: «Воздушная тревога! Воздушная тревога!»

За хлебом я ходила, очереди за ним большие были… Народу много… Умирали прямо в очереди от голода. Помню случай. Мужчина за мной в очереди стоял. Тощущий, как сама смерть. И вдруг, он на меня начинает падать. Я испугалась, говорю: «Дяденька, вы чего? Я-то сама еле держусь». А он, оказывается, умер.

Со мной, однажды, тоже голодный припадок был. Я уже подошла к прилавку, как у меня в глазах все потемнело… Ни чего не вижу, смотрю на продавщицу и не вижу ее. В ушах только биение сердца: «Тук-тук, тук-тук…». Я поняла, что умираю, как дяденька за моей спиной. Протянула продавцу карточку и потеряла сознание. Очнулась в каком-то кабинете, а двое мужчин со мной отваживаются. Они меня напоили теплым чаем, отдали уже взвешенный хлеб и карточку...

Я шла домой и всю дорогу плакала, думала, что вдруг умру, и из-за меня мама с сестренкой останутся голодными…. Мама умерла 1 апреля от голода.

У нас, у детей, да и у взрослых тоже, не было даже мысли такой, что мы умрем. А что фашист победит нас, это мы тоже не принимали. Я как за хлебом пойду…. У нас были такие большие ворота и на них плакаты висели. Плакаты эти взбудораживали, поднимали настроение. И я прочитаю, выучу, приду, маме расскажу…. Одну такую фразу плакатную помню:

Крутится, вертится враг у ворот,

Крепко закрыт Ленинград на замок!

Детство у нас такое оживленное было. Во что только ни играли. Мы, не смотря на тяжелое время, не были злыми. Мы были добрыми, веселыми. Вот сейчас меня наша молодежь возмущает…

Нас с сестренкой забрали в детский дом. Я в детдоме 2 недели пробыла, а у меня бронхит. Простыла, кашлять начала. Меня в больницу положили. Пока я в больнице лежала, 31 мая сестренка умерла. Потом у меня ноги отнялись, мне делали массаж, уколы. Удалось поставить меня на ноги.

Летом 1942 г. нас эвакуировали в Челябинск. Здесь я устроилась на Челябинский завод, мы там снаряды на станке вытачивали. Работали день и ночь, спали даже у станков. Всегда с песнями, бодрящими такими:

Вставай, страна огромная!

Вставай на смертный бой!

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой!

А потом Победа!

Мы даже не верили, что война, наконец, закончилась…

Так все и было!». Я поблагодарил Зою Николаевну за рассказ.

Поблагодарил как за рассказ, так и за Победу!

Спасибо!

Уходил от Зои Николаевны очень взволнованный. Такой встречи в моей жизни еще не было. Я прикоснулся к истории …

Разные мысли приходили мне в голову. Я думал о том, как много пришлось пережить этой хрупкой женщине. И не только ей, но и миллионам других детей военного времени.

Я задавался вопросом: что помогло выстоять нашему народу в той страшной войне? И нашел ответ: вера в Победу, любовь к своей Родине.

Эта вера и эта любовь дали силу!..