А.И. Ткачев
Учащийся Каслинского
профессионального училища № 18.
Живу на линии огня…
Когда в нашем Каслинском училище был
объявлен конкурс сочинений на тему «Дети военного времени:
воспоминания…», я сразу же отправился в библиотеку, где провел целый
день в читальном зале. Но ничего из того, что я нашел, не тронуло мою
душу. Тогда я обратился за помощью к Г.А. Бродягину – выпускающему в
Каслях газеты «Набат» и «Каслинский предприниматель».
На следующий день мы с Геннадием
Александровичем были у женщины, пережившей в Ленинграде блокаду. Но дать
интервью она воздержалась, т.к. «…про нее и так уж много писали», но
дала адреса двух других женщин – участниц Великой Отечественной войны,
проживающих в Каслях.
Вторая женщина рассказала мне многое, в
том числе о пребывании в фашистском концлагере. Она просила, чтобы я об
этом не писал.
… И вот двери мне открыла пожилая
женщина. Она с удивлением смотрела на меня.
- Здравствуйте, - сказал я.
- Здравствуй, мальчик.
Она все так же вопросительно смотрела на
меня. Еще бы! Ведь она видела меня в первый раз. В наше неспокойное
время на моем месте мог бы оказаться кто угодно: маньяк … вор…
Надо было расположить ее к себе, и я
немного слукавил:
- Я из краеведческого кружка. Нам дали
задание написать рассказ на тему «Дети военного времени…».
А в ответ:
- Ой, я даже ничего сейчас не помню. Все
забыла. Если только тебе к Зое Николаевне Резепиной сходить. Сейчас я
оденусь и провожу тебя к ней, здесь не далеко… И вот рассказ З.Н.
Резепиной:
«Когда началась война, мне было 13 лет.
Что мы, блокадники Ленинграда, только не испытали! Вперед у нас не стало
воды, электричества. Потом хлебушка стали выдавать по 125 граммов на
сутки. Хлеб был не чистый, а какой-то «подмешанный».
Жила я с мамой и сестренкой трех с
половиной лет. Бомбежки бесконечные… Сначала ходили в бомбоубежище, а
потом у мамы цинга началась, ноги отнялись. Она не могла ходить в
бомбоубежище, и мы с сестренкой оставались с мамой. Сестренку надо было
на руках носить, а я от голода еле шевелилась.
У нас в квартире было радио, и при
малейшей опасности в нем раздавался голос диктора: «Воздушная тревога!
Воздушная тревога!»
За хлебом я ходила, очереди за ним
большие были… Народу много… Умирали прямо в очереди от голода. Помню
случай. Мужчина за мной в очереди стоял. Тощущий, как сама смерть. И
вдруг, он на меня начинает падать. Я испугалась, говорю: «Дяденька, вы
чего? Я-то сама еле держусь». А он, оказывается, умер.
Со мной, однажды, тоже голодный припадок
был. Я уже подошла к прилавку, как у меня в глазах все потемнело… Ни
чего не вижу, смотрю на продавщицу и не вижу ее. В ушах только биение
сердца: «Тук-тук, тук-тук…». Я поняла, что умираю, как дяденька за моей
спиной. Протянула продавцу карточку и потеряла сознание. Очнулась в
каком-то кабинете, а двое мужчин со мной отваживаются. Они меня напоили
теплым чаем, отдали уже взвешенный хлеб и карточку...
Я шла домой и всю дорогу плакала,
думала, что вдруг умру, и из-за меня мама с сестренкой останутся
голодными…. Мама умерла 1 апреля от голода.
У нас, у детей, да и у взрослых тоже, не
было даже мысли такой, что мы умрем. А что фашист победит нас, это мы
тоже не принимали. Я как за хлебом пойду…. У нас были такие большие
ворота и на них плакаты висели. Плакаты эти взбудораживали, поднимали
настроение. И я прочитаю, выучу, приду, маме расскажу…. Одну такую фразу
плакатную помню:
Крутится, вертится враг у ворот,
Крепко закрыт Ленинград на замок!
Детство у нас такое оживленное было. Во
что только ни играли. Мы, не смотря на тяжелое время, не были злыми. Мы
были добрыми, веселыми. Вот сейчас меня наша молодежь возмущает…
Нас с сестренкой забрали в детский дом.
Я в детдоме 2 недели пробыла, а у меня бронхит. Простыла, кашлять
начала. Меня в больницу положили. Пока я в больнице лежала, 31 мая
сестренка умерла. Потом у меня ноги отнялись, мне делали массаж, уколы.
Удалось поставить меня на ноги.
Летом 1942 г. нас эвакуировали в
Челябинск. Здесь я устроилась на Челябинский завод, мы там снаряды на
станке вытачивали. Работали день и ночь, спали даже у станков. Всегда с
песнями, бодрящими такими:
Вставай, страна огромная!
Вставай на смертный бой!
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
А потом Победа!
Мы даже не верили, что война, наконец,
закончилась…
Так все и было!». Я поблагодарил Зою
Николаевну за рассказ.
Поблагодарил как за рассказ, так и за
Победу!
Спасибо!
Уходил от Зои Николаевны очень
взволнованный. Такой встречи в моей жизни еще не было. Я прикоснулся к
истории …
Разные мысли приходили мне в голову. Я
думал о том, как много пришлось пережить этой хрупкой женщине. И не
только ей, но и миллионам других детей военного времени.
Я задавался вопросом: что помогло
выстоять нашему народу в той страшной войне? И нашел ответ: вера в
Победу, любовь к своей Родине.
Эта вера и эта любовь дали силу!..
|